4, 5 и 6 августа
02.08.2006 | Концерт
Экстремальное мероприятиеДела с «Нашествием», что говорить, обстоят туго. Но идея могучего опен-эйра всероссийских масштабов все же греет.
«Они считают, я обед, — пугает сдавленным басом под угрюмое гитарное громыхание человек по имени Валерий Наумов и молодецки крякает в припеве: — Попался! Попался!» Соратники Наумова потрясают бутафорскими булавами, носят шлемы с лисьим мехом и кольчуги, на подпевках — две Брунгильды с гуслями. Группа зовется «Иван-царевич» — дичайшая смесь Игоря Талькова, «Короля и Шута» и речей генерала Лебедя; разглядыванием фотографий их выступления на фестивале «Слава России!» работа редакции была парализована на полчаса. В нынешнем году группа «Иван-царевич» второй раз выступает на фестивале «Нашествие».
«Это готично, это же трэш! — смеется продюсер «Нашествия» Андрей Клюкин. — Как цирк «Базука» из «Страха и ненависти в Лас-Вегасе» — можно смотреть и думать: «П…ц, Третий рейх!», но это шоу, это весело. И мы сами, конечно, не принимаем это всерьез. Ведь никого же не смущает, что на кинофестивале могут одновременно показывать и фильмы студии «Трома», и Кустурицу с Альмодоваром? У нас тот же подход».
Дела с «Нашествием», что говорить, обстоят туго. Шлейф неприятных историй про ОМОН и туалеты, былой слоган «Главное приключение лета» (мол, не за музыкой едем — за опытом), дурная история с фестивалем-паразитом «Эммаус» — все это не побуждает паковать рюкзак и срываться в Рязанскую область, чтобы послушать «Смысловые галлюцинации» с симфоническим оркестром.
«Иван-царевич» на правах Ллойда Кауфмана — это понятно; «Алиса» и «Агата Кристи» на правах Альмодовара понятны куда меньше. Но идея могучего полевого опен-эйра всероссийских масштабов (а «Нашествие», как ни крути, остается первым и главным) все же греет — вот и стараешься нащупать позитивные симптомы.
«Вот, скажем, приехал любитель тяжелой музыки. Для него блок на Северной сцене — сливки самой жести, что у нас в стране есть. На Центральной в это время — Сурганова, «Би-2», «Танцы минус», мягкие вещи, которые этих людей не заинтересуют. Зато потом они могут пойти туда же на «Кипелова», — Клюкин описывает маршрут передвижений идеальных зрителей. Идеальные зрители не бегут в техническом перерыве за пивом, но отправляются на Южную сцену послушать Пелагею; не запираются в палатке после Animal Jazz, но с любопытством внимают ночному электронному блоку — хип-хопу 2H Company и заковыристым перестукиваниям «Елочных игрушек»; просыпаются утром под растафарианский позитив Ромы ВПР и подпевают вечером группе «ЧайФ».
Кого тут ловить? Netslov, «…и друг мой грузовик», тот же ВПР — прекрасные люди, украшение состава, но никак не тянут на свежую кровь; хочется новых симфоний. Клюкин обещает: вот ироничные могилевские поп-панки «Эf 5», выловленные из шлака многочисленных демозаписей. Вот электронщики Miusha — неспешные теплые песни в духе Moloko. Вот группа «Михална» — потешный чебурашечий этнопоп, девичьи комические куплеты про Аргентину и скарлатину.
Поездка на «Нашествие» означает, в сущности, наличие кредита доверия к русской музыке, надежду на то, что, бредя по рязанскому полю, споткнешься-таки об Пушкина, что в списке из ста с лишним позиций притаилось нечто новое и прекрасное и пропустить это никак невозможно.
«Я вот чего хочу: чтобы люди приезжали на фестиваль, а не на одну группу; чтобы никто не выяснял, какой стиль круче; чтобы это был такой реально крутой опен-эйр в его глобальном смысле. Идея трех сцен в том, чтобы хедлайнеры тащили соседних артистов, чтобы малоизвестные люди могли быть замечены широкой аудиторией», — давит Клюкин. Он придумал поставить перед Южной сценой (там, где все тихо и по-доброму) столики и трибуны; он лично будет объяснять каждому милиционеру, что на фестиваль приезжают отдыхающие, а не правонарушители; он бросается подробно рассказывать, в чем отличие нынешней кормежки от прошлогодней; он обещает оторвать голову тому, кто написал большими буквами на сайте «Нашествия»: мол, приезжать с детьми можно, но остерегайтесь — «ФЕСТИВАЛЬ ЯВЛЯЕТСЯ ЭКСТРЕМАЛЬНЫМ МЕРОПРИЯТИЕМ». Нелишнее, тем не менее, напоминание. Как будут вести себя подростки в банданах «Алисы», когда на Северную сцену выйдут 2H Company? Сколько людей посмеются выступлению группы «Иван-царевич»?
Песни челябинцев рассказывают о жизни провинциальных панков, откуда-то из центра России, зажатых между панельных домов под небом, задымленным заводами. Существуя в этих унылых урбанистических локациях, лирические герои не особо склонны тосковать по своей судьбе. Напротив, они “всегда молоды и вечно довольны”, лупят в дворовый футбол, носятся по улицам на великах и при первой возможности хватают рюкзаки, чтобы утопать в поход.
Якутская DIY-сцена, развивавшаяся изолированно от остального СНГ к настоящему моменту превратилась в нечто совершенно особенное. Первые же неряшливые риффы собрали раскисших вторничных посетителей в плотный комок, который бурлил без остановки до конца сета.