Авторы
предыдущая
статья

следующая
статья

26.12.2012 | Ворчалки о языке

Ужо тебе

Чем отличается просьба от требования или приказа?

Так уж получается, что мы в последнее время только и делаем, что читаем разные юридические документы: обвинительные заключения, приговоры, протоколы... Ужасаемся, злимся, хохочем. Конечно, они и раньше так писали, но мы эти их тексты не особо видели. Да и авторы таких документов не привыкли, чтобы мы их читали. Не рассчитывали как-то. И поэтому иногда – такого понапишут!

Вот, к примеру, замечательный текст – «Постановление о привлечении в качестве обвиняемого». Касается он одной журналистки, которая жестко критиковала одну чиновницу. Начинается Постановление так: Следователь такой-то установил: ***, имея умысел на угрозу убийством с целью психологического воздействия, направленного на запугивание и дестабилизацию работы начальника Управления ***, по мотивам ненависти и вражды в отношении социальной группы, относящейся к руководящему составу *** муниципального района Московской области – дальше я пропускаю семь строчек причастных и деепричастных оборотов – опубликовала текстовое высказывание, содержащее признаки вербальной агрессии в форме угрозы, а именно: (тут я пропущу начало цитаты, там перечисляются неблаговидные деяния чиновницы) «… А то, что сократила бесплатные детские кружки без утверждения Главой района? А сколько знающих педагогов покинули школы и детские сады из-за нее? Да ей уже по сталинским или китайским законам пулю в затылок пора!», то есть угрозу убийством в отношении ***.

Оставим в стороне сакраментальный вопрос булгаковского профессора Преображенского: «Кто на ком стоял?» Меня здесь интересует то, как автор понимает угрозу.

Вообще-то на этот счет существует целая так называемая теория речевых актов, вышедшая из лона аналитической философии. Ядро теории речевых актов составляют идеи, изложенные английским логиком Дж. Остином в курсе лекций, прочитанном в Гарвардском университете в 1955 году и опубликованном в 1962 году под названием «How to do things with words» («Слово как действие»). Впоследствии эти идеи были развиты американским логиком Дж. Серлем в монографии «Речевые акты». Потом типы речевых актов, их структура, условия успешности многократно и подробно описывались.

Чем, например, отличается речевой акт просьбы от речевых актов требования или приказа? Ну, в частности, тем, что, когда человек просит, он понимает, что адресат не обязан выполнять его желание. Если же человек требует, он считает, что адресат непременно должен это сделать, ну а если приказывает, то еще и наделен властью над адресатом, имеет право его наказать, если тот ослушается. И мы обычно уже по языковой форме выражения понимаем, просьба перед нами, требование или приказ. Передайте, пожалуйста, соль или Вы не могли бы закрыть окно? – просьбы; Немедленно прекратите безобразничать! или Пошел вон отсюда! – требования, а Кругом марш или Разойдись – приказы.

Надо заметить, что глаголы речи – один из наиболее хорошо структурированных фрагментов русской лексики (впрочем, в английском это так же, да и в других языках), и он подробно описан. Так что нам не составит труда сформулировать, что же такое угроза. Отметим, кстати, что в законе нет определения угрозы, у этого слова нет особого терминологического значения - так что мы в данном случае должны понимать это слово так, как оно функционирует в языке.

Так вот, если суммировать то, что сказано об угрозе в словарях и специальных исследованиях, то получается следующее. Человек угрожает кому-либо – то есть, он говорит, что сделает адресату что-то плохое, причем говорит это для того, чтобы адресат боялся. Эта последняя, мотивировочная часть не очевидна и очень важна.

Вот типичный диалог, который все мы по сто раз слышали – если не в жизни, то в кино:

- Вы мне угрожаете?

- Нет. Я вас просто предупреждаю.

Смысл ответа понятен: я это говорю не для того, чтобы ты боялся, а для того, чтобы ты понимал возможные последствия своих поступков и действовал соответственно.

И еще важное различие. Когда человек угрожает, он обещает лично сделать что-то плохое адресату или каким-то образом устроить так, чтобы ему причинили вред. Ну, как у Шварца в «Обыкновенном чуде»: — Я на Вас мужу пожалуюсь. И он превратит вас в крысу! — А кто у нас муж? — Волшебник… Если же человек предупреждает, то он, возможно, указывает не на свои намерения, а на совершенно не зависящие от него обстоятельства: Имей в виду, завтра резкое похолодание; Смотри, на таможне у тебя могут быть проблемы.

Угроза может быть очень абстрактной (как Вот я вас или пушкинское Ужо тебе!) или совершенно конкретной (Я обо всем сообщу директору). Она может быть серьезной или не вполне.

Так, угроза оторвать голову редко понимается буквально, а формула Семь шкур спущу и голым в Африку пущу – так и вовсе никогда. А, скажем, Я тебя убью – тут надо смотреть по ситуации. Угроза может быть не только прямой, но и завуалированной (Ты не забыл, что у тебя есть дети? – понятно, что фразу не надо понимать буквально, и в определенном контексте она звучит как угроза). Но во всех случаях говорящий дает понять, что собирается сделать адресату что-то плохое.

Теперь посмотрим на наш текст. Что означает фраза Да ей уже по сталинским или китайским законам пулю в затылок пора!? Есть ли тут какое-то обещание? Говорится ли тут о намерении причинить зло? Разумеется, нет. Смысл этой фразы таков: если бы чиновница жила при Сталине или в Китае, ее бы за такие деяния расстреляли. Вовсе не говорящий убил бы, а по закону бы приговорили. Но у нас-то другие законы. Чай в демократической России живем. Ну не совсем, конечно, демократической, но у нас не расстреливают. И уж точно не журналисты приводят приговоры в исполнение. Так что никакой угрозы убийством здесь и близко нет, и это очевидно любому непредвзятому читателю.

Вот интересно, а следователь почему так написал? Совсем не понимает значения русского слова угроза – или ему все равно, что писать, лишь бы был нужный результат, а текст был похож на связный?

Он уверен, что ни прокурор, ни судья особо вдумываться не будут? А адвоката даже никто не услышит? Но мы с вами – давайте следить за этим делом. Я лично буду. Это я не угрожаю, я предупреждаю.



Источник: Тр № 118, 11.12.2012,








Рекомендованные материалы



Новогодний «Титаник»

Мы больше не тратим месяцы и годы на выписывание примеров из текстов и сортировку пыльных карточек. С появлением электронных корпусов и всяческих средств текстового поиска эта черновая часть работы делается за несколько секунд и гораздо лучше. Но само волшебство нашей работы — подумать о слове и понять, что оно значит, — этого никто за нас не сделает и никто у нас не отнимет.


О странных и смешных словах

Ха-ха-ха, мокроступы! Какая потеха! Кто мог даже предположить такую глупость, что такое дурац­кое слово приживется? А интересно, почему глупость-то? Самокат и паровоз прижились — и ничего. Мокроступы совершенно в том же духе. Повезло бы больше — и никто бы не смеялся...