Авторы
предыдущая
статья

следующая
статья

31.07.2012 | Театр

Ожидание мертвых, драма живых

Международное общество «Мемориал» открыло в Москве свой театр

В Москве в июне открылась новая театральная площадка, и (что важно) это не просто некая маленькая, оборудованная для камерных спектаклей сцена, а театр с внятной концепцией. Театр открыт в подвале нового помещения Международного «Мемориала» в Каретном ряду как воплощение новой архивно-театральной программы. Его замысел — с помощью сцены ввести в обиход и актуализировать материалы из огромных мемориальских архивов — кажется мне замечательным и очень перспективным.

Маленькое помещение, куда извилистыми подвалами ведут публику в доме на Каретном, назвали «Четвертый театр», потому что совсем рядом, в саду «Эрмитаж», есть еще три театра, а также в этом слышится перекличка с определением прессы как «четвертой власти», ведь в данном случае сцена становится неким новым медиа, вытаскивающим нечто скрытое на свет, с «Четвертой прозой» Мандельштама и даже с четвертым измерением — новым по отношению к тому, чем занимался «Мемориал» до того.

Организации театра помогли Театр Йозефа Бойса и Театр.doc, имеющие опыт работы с документальным жанром и на поле протестных, и социальных проблем. У этих независимых групп есть свой круг активных режиссеров и актеров, умение притягивать к себе новых и создавать вокруг своих постановок, неважно, удачных или нет, дискуссионное поле, на котором часто рождаются мысли более интересные, чем были заложены в спектакле. Именно это и было нужно.

«Четвертый театр» открылся четырехдневным проектом «Драма памяти», типологически напоминающим «Документальные дни» в Театре.doc: в коротких спектаклях-читках режиссеры круга Дока и Бойса с несколькими актерами представляли эскизы возможных будущих постановок по материалам, предложенным «Мемориалом», — от трагических личных писем времен большого террора до зафиксированных во время путча 1993 года переговоров на милицейской волне. Было даже несколько иностранных документов — в частности, по Вацлаву Гавелу. Подход к этому материалу был столь же различным — от прямой бескомпромиссной читки документов до художественного сочинения на заданную тему. Признаться, мне в случае с мемориальским архивом идея отказа от «досочинений», как и вообще от режиссерских красот самовыражения, гораздо ближе. Сами документы настолько впечатляющие, что дело режиссера — обнаружить и проявить их собственный драматизм, суметь рассказать реальную человеческую историю, сильнее которой все равно ничего нет. На этом фоне все «художественные» досочинения выглядят по меньшей мере наивно и уводят от главного — острого ощущения того, что все это на самом деле было.

Я побывала на двух показах «Драмы памяти». На открытии проекта показали единственный готовый спектакль — «Человек, который не работал» по материалам суда над Иосифом Бродским. Из легендарной записи Фриды Вигдоровой молодой режиссер Евгения Беркович сделала весьма уязвимую постановку, полную «режиссуры» и фантазий на тему, но зато ее обсуждение оказалось чрезвычайно увлекательным. Звучали и личные воспоминания друга Бродского Анатолия Наймана о том, что сопровождало суд, и рассказы Елены Вигдоровой (племянницы писательницы), принесшей те самые легендарные записные книжки. Напротив, сделанная режиссером Юрием Муравицким в последний день «Драмы памяти» читка «Ожидание», где четыре актрисы, сидя на стульях, читали воспоминания, дневники и письма людей, многие годы ждавших своих родных и любимых, не зная, что их давно нет, выглядела строго, почти сухо. Но было объявлено, что эскиз уже решено довести до конца и превратить в спектакль.

Для этой постановки историк Борис Беленкин сделал композицию из семи историй, среди которых есть и известные, опубликованные, как фрагменты мемуаров Лидии Чуковской «Прочерк» о поисках арестованного мужа, физика Матвея Бронштейна, и воспоминания Феликса Светова «Опыт биографии» о поисках отца. Есть и малоизвестные или совсем неизвестные документы — неотправленное письмо художницы Ольги Гильдебрандт-Арбениной давно арестованному мужу Юрию Юркуну (другу Михаила Кузмина), письма Сталину старого профессора Соболевского, ищущего арестованного сына (а после смерти отца — и письма его дочери в поисках брата). Отчаянные письма «генеральских» детей и жен — арестованных военачальников Базилевича, Каширина, Разгона. Трагизм всех этих историй в том, что речь идет об ожидании мертвых: каждый из арестованных, о которых идет речь, получил «10 лет без права переписки», что, как сегодня хорошо известно, означало расстрел. Но друзья, любимые и родственники об этом не знают, они стоят в очередях от одного окошка к другому в поисках хоть какой-то информации из года в год, проходит 10 и даже 17 лет, как написано в одном из писем, новостей по-прежнему нет, но остается какая-то иррациональная надежда.

Режиссер Юрий Муравицкий, для которого вот такое ожидание мертвого — личная и в то же время женская история (так же безнадежно его бабушка вместе с мамой и тетей ждали арестованного деда), говорил, что в будущем спектакле, независимо от героев, все голоса будут только женскими, и каждая из актрис будет находиться в отдельном боксе, будто перед тем самым окошком, куда нужно успеть выкрикнуть самое главное, пока оно не захлопнулось.

Теперь самое интересное, как будет развиваться дальше «Драма памяти». На открытии руководитель Театра Бойса Георг Жено сказал, что, в сущности, это аукцион идей и, если проекты «Четвертого театра» будут взяты на осуществление другими театрами, организаторы будут только рады. А пока те спектакли «Драмы памяти», которые признают удачными, будут играть здесь, в подвале на Каретном или как небольшие перфомансы на других мероприятиях «Мемориала».



Источник: "Московские новости", 19 июня 2012,








Рекомендованные материалы


Стенгазета
23.02.2022
Театр

Толстой: великий русский бренд

Софья Толстая в спектакле - уставшая и потерянная женщина, поглощенная тенью славы своего мужа. Они живут с Львом в одном доме, однако она скучает по мужу, будто он уже где-то далеко. Великий Толстой ни разу не появляется и на сцене - мы слышим только его голос.

Стенгазета
14.02.2022
Театр

«Петровы в гриппе»: инструкция к просмотру

Вы садитесь в машину времени и переноситесь на окраину Екатеринбурга под конец прошлого тысячелетия. Атмосфера угрюмой периферии города, когда в стране раздрай (да и в головах людей тоже), а на календаре конец 90-х годов передается и за счет вида артистов: кожаные куртки, шапки-формовки, свитера, как у Бодрова, и обстановки в квартире-библиотеке-троллейбусе, и синтового саундтрека от дуэта Stolen loops.