Авторы
предыдущая
статья

следующая
статья

23.11.2011 | Театр

Сигналы инопланетянина

Иван Вырыпаев поставил в «Практике» спектакль об иллюзиях

«Иллюзии» Ивана Вырыпаева в «Практике» играют очень редко. Видимо, это связано с участием польской актрисы Каролины Грушки. Хотя, на мой взгляд, их невозможно играть часто, поскольку это не совсем спектакль, а скорее какой-то загадочный тест, которым Вырыпаев проверяет публику. Или даже сеанс связи, где он через актеров пытается транслировать залу некое зашифрованное послание.

Подобное он уже практиковал в спектакле «Комедия» — там два актера попеременно рассказывали зрителям анекдоты, совсем не казавшиеся смешными. Вероятно, это было изучением возможностей человеческого чувства юмора. Теперь с любопытством естествоиспытателя Вырыпаев проверяет зрительскую сентиментальность.

Понятно, что для лабораторных опытов не нужна пышная обстановка, так что в «Иллюзиях» драматург снова не приглашает режиссера и ставит спектакль сам в еще более аскетичной манере, чем «Комедию». На этот раз перед маленьким залом «Практики» стоит стандартная лекторская трибуна с микрофоном, и четверо молодых артистов — две женщины и двое мужчин — по очереди выходят к нему, чтобы докладывать пьесу.

Нам рассказывают историю о жизни двух дружеских пожилых пар: Сандры с Дэнни и Альберта с Маргарет. Начинается все с того, что 82-летний Дэнни, прожив с любимой женой больше пятидесяти лет, умирает, а перед смертью хочет высказать ей, как сильно он ее любил и как много она для него значила. Один из важных рефренов этого длинного признания (а Вырыпаев любит поэтическое построение текста с постоянными рефренами, как мы помним еще по «Кислороду») — то, что «настоящая любовь может быть только взаимной». В верности этой максимы героя в молодости убедила жена, потому-то он ей никогда не изменял.

Следующий эпизод: через год умирающая Сандра зовет Альберта, и вот уже он слышит признание, что женщина любила его всю жизнь, но, уверенная в счастливом браке Альберта с Маргарет, не хотела смущать друга семьи. Оказывается, Сандра знает, что настоящая любовь бывает и невзаимной. Вернувшись домой, Альберт понимает, что на самом-то деле всю жизнь тоже, не отдавая себе в этом отчета, любил Сандру (то есть все-таки любовь может быть только взаимной). Потрясенный открытием, он сообщает о нем своей 84-летней супруге, уверяя что, стало быть, она тоже любила его не по-настоящему. Маргарет (а «она была умная женщина с хорошим чувством юмора» — это второй рефрен «Иллюзий») сначала называет мужа старым пердуном, а потом объявляет, что он прав и она всю жизнь была любовницей Дэнни.

Можно пересказывать сюжет и дальше, он еще не раз перевернется через голову, доказывая, что все наши взаимоотношения — сплошные иллюзии. Но, пожалуй, только самые простодушные зрители могут считать, что дело тут действительно в схематическом и весьма холодном сюжете о неких стариках, живущих в безвоздушно-стерильном пространстве неведомо где (что обозначают условно иностранные имена), и неведомо когда (в одном из флешбэков поминают, что 35 лет героям было в 1974 году, то есть события пьесы произойдут еще не скоро). Зритель хоть немного более чувствительный, ощущает невнятное беспокойство и не может решить: то ли он чего-то не понимает, то ли его используют.

Пьеса, состоящая из трюизмов: «Любовь — это труд, любовь — это ответственность, любовь — великая сила, любовь побеждает смерть» и т.д., похожа на камлания гипнотизера и одновременно на рассказ сентиментальной пэтэушницы о прочитанном любовном романе. Загадочней всего сам этот стертый многословный текст, состоящий из речевых банальностей, бедный, как обратный перевод с какого-то иностранного языка, что совсем не похоже на обычно яркий язык Вырыпаева. Ясно, что сама материя этого текста — такой же концептуальный «отказ», как «лекционный» способ его игры и как то, что двое из четырех актеров — Каролина Грушка и Казимир Лиске — иностранцы, играющие не на родном языке.

Патетический напор банальностей «Иллюзий» так велик, что их невольно про себя иронически комментируешь, и, услышав признание Альберта: «Мы думали, что это было любовью, но все это было не то», нельзя не вспомнить еврейский анекдот: «Сарочка, оказывается, то, что мы принимали за оргазм, было астмой». Вырыпаев сам чувствует, что пафос становится невыносимым и пытается его несколько сбить, например, выпуская Казимира Лиске прервать сюжет какой-нибудь уж совсем забубенной информацией, вроде того, что на самом-то деле Сандра и Дэнни были родными братом и сестрой. И когда публика вытаращивает глаза, актер объявляет: «Шутка!». Кроме того, в пьесе, которую можно без потерь пересказать за три минуты, есть загадочные отступления, пересказать которые невозможно вовсе, потому что они похожи на бред или наркотический гон. И даже шутки тут звучат словно шутки робота или инопланетянина.

Приходится признать, что это произведение Вырыпаева для людей с земли принципиально непознаваемо, как непознаваем для инопланетянина наш мир. Иван сигнализирует нам о своей растерянности, присоединяясь к последним словам покончившей с собой героини: «Я окончательно перестала понимать, как тут все функционирует». А мы его сигналы воспринимаем, как туземцы азбуку Морзе, или, напротив, как цивилизованные люди африканский барабанный телеграф, передающий дальним племенам предупреждение о надвигающейся опасности. Музыка, да и только. 



Источник: "Время новостей", 17 ноября, 2011,








Рекомендованные материалы


Стенгазета
23.02.2022
Театр

Толстой: великий русский бренд

Софья Толстая в спектакле - уставшая и потерянная женщина, поглощенная тенью славы своего мужа. Они живут с Львом в одном доме, однако она скучает по мужу, будто он уже где-то далеко. Великий Толстой ни разу не появляется и на сцене - мы слышим только его голос.

Стенгазета
14.02.2022
Театр

«Петровы в гриппе»: инструкция к просмотру

Вы садитесь в машину времени и переноситесь на окраину Екатеринбурга под конец прошлого тысячелетия. Атмосфера угрюмой периферии города, когда в стране раздрай (да и в головах людей тоже), а на календаре конец 90-х годов передается и за счет вида артистов: кожаные куртки, шапки-формовки, свитера, как у Бодрова, и обстановки в квартире-библиотеке-троллейбусе, и синтового саундтрека от дуэта Stolen loops.