Авторы
предыдущая
статья

следующая
статья

10.10.2011 | Pre-print / Литература

Знаки казни

Сюжет русских утопий о возвращающихся царях-избавителях включает в себя эпизод узнавания царя по отметинам на теле

Он был посажен на Монетный двор ...

«История Пугачева», глава осьмая

 

... чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка.

«Капитанская дочка», пропущенная глава


Сюжет русских утопий XVII–XVIII вв. о возвращающихся царях-избавителях включает в себя эпизод узнавания царя по отметинам на теле. Царскими знаками объявляли пятна на груди и/или на спине (иногда на плечах, на ногах, на лбу) в форме креста, реже – двуглавого орла, еще реже – звезды, месяца, короны, шпаги .

Пугачев, согласно одному из свидетельств, выдавал отметины на груди и на виске за царские знаки, а согласно другому, утверждал, что «гербов и орлов российских отнюдь <…> не показывал», и называл эти отметины следами ранений и болезней .

Пушкин воспользовался обеими версиями: в «Истории Пугачева» сообщается, что самозванец «показывал их как знаки ран, им полученных», а в «Капитанской дочке» – что он «показывал царские свои знаки на грудях: на одной двуглавый орел, величиною с пятак, а на другой персона его».

Если демонстрация «орла» в биографиях самозванцев не редкость, то демонстрацию «персоны» Пушкин выдумал. Зачем? Будучи парой к гербу «величиною в пятак», портрет оказывается решкой, и читателю предоставляется самому догадаться о том, как возникли эти отметины.

А также припомнить эту сцену, когда «голову монарха» продемонстрируют еще раз: «Из семейственных преданий известно, что он <...> присутствовал при казни Пугачева, который кивнул ему головою, которая через минуту, мертвая и окровавленная, показана была народу».

Что могло подсказать автору мотив использования портрета на денежном знаке в качестве удостоверения личности? Не известия ли об опознании Людовика XVI?

_____________

См.: Чистов К. В. Русская народная утопия. СПб., 2003. С. 68, 69, 84, 93, 94, 99, 100, 106, 107, 114, 158, 176, 217, 244, 245.

Там же. С. 182–183.

Изложение истории опознания Людовика XVI, восходящее к следующим показаниям Друэ: «L'an 1791, le 21 juin, sur les sept heures et un quart du soir, un équipage de deux voitures et onze chevaux arrivèrent à la porte de Ste.-Ménehould; je crus reconnaître, dans l'une des voitures, la figure de la Reine que j'avais déjà vue; apercevant ensuite sur le devant un homme un peu gros, je fus frappé de sa ressemblance avec l'effigie du Roi empreinte sur un assignat de cinquante livres» (Relation du départ de Louis XVI, le 20 juin 1791, écrite en août 1791, dans la prison de la Haute Cour nationale d'Orléans, par M. le duc de Choiseul ... et extraite de ses «Mémoires» inédits. Paris, 1822. P. 139), встречается во многих изданиях, которые вполне могли быть известны Пушкину. С начала 1833 г. ему были известны также записки А. В. Храповицкого, в которых обращалось внимание на совпадение в датах казней Пугачева и Людовика XVI. Этими сведениями я обязан А. А. Долинину и Н. Г. Охотину. 











Рекомендованные материалы


29.07.2020
Pre-print

Солнечное утро

Новая книга элегий Тимура Кибирова: "Субботний вечер. На экране То Хотиненко, то Швыдкой. Дымится Nescafe в стакане. Шкварчит глазунья с колбасой. Но чу! Прокаркал вран зловещий! И взвыл в дуброве ветр ночной! И глас воззвал!.. Такие вещи Подчас случаются со мной..."


Праздник, который всегда с нами

Олеша в «Трех толстяках» описывает торт, в который «со всего размаху» случайно садится продавец воздушных шаров. Само собой разумеется, что это не просто торт, а огромный торт, гигантский торт, торт тортов. «Он сидел в царстве шоколада, апельсинов, гранатов, крема, цукатов, сахарной пудры и варенья, и сидел на троне, как повелитель пахучего разноцветного царства».