Авторы
предыдущая
статья

следующая
статья

19.11.2005 | Арт

Нежелание продаваться подкупает

Революция требует не только решимости, но и стартового капитала. Особенно революция в искусстве

14 октября вновь открылся Московский центр искусств на Неглинной. В 2003 году его деятельность под руководством Марины Лошак была прекращена.

За два года перерыва в работе Центра изменилась ситуация, внешняя по отношению к искусству. В частности, влиятельным и состоятельным людям стало понятно, что уступки действующей власти могут привести не к приобретениям, а к потерям, например, к лишению свободы.

Владелец выставочного пространства, господин Смоленский, закрыл его после выставки фотографий помощника президента Ястржембского.  Пусть это не было единственной причиной, но явилось последней каплей. Справедливо, так как слабые в художественном плане работы не могут вызвать умиление только потому, что сделаны чиновником. Каждому свое – бизнес и власть могут поддерживать искусство материально, не контролируя саму направленность творчества.

С настоящего момента выставочная политика Центра – внимание к молодым художникам. Смоленский был настолько тактичен, что предоставил полную свободу в выборе авторов разбирающемуся в этом вопросе человеку – куратору отдела Новейших течений ГТГ Юлии Аксеновой. Отсутствие цензуры – жест необыкновенно яркий для людей с деньгами, которые привыкли считать, что возможность платить делает их компетентными в вопросе выбора музыки.

Но, если искусство – процесс индивидуальный, обсуждению подлежит лишь результат, то политика – процесс общественный, государство  зависит от сознательности каждого гражданина.

Поэтому, говоря, что искусство должно быть независимо от влияния власти, я не вижу противоречия в том, что художники пытаются влиять на политическую ситуацию. Или хотя бы оценивать и предлагать свои проекты развития общества.

Первая выставка в центре искусств реанимировала лево-радикальную группу «Радек» как убедительное и цельное явление. Она называлась – «pARTy» – одновременно “партия”, “вечеринка” и “искусство”.В самом названии выставки  - сочетание клубной культуры, творческой деятельности и политической сознательности. Бездумная энергия клубной молодежи переплавлена в обдуманное и энергичное желание изменить жизнь. Скучные политические дискуссии с помощью электронной музыки и современного искусства становятся увлекательными. Жажда справедливости без правильного выбранного  имиджа – ничто!

Гремит свежесочиненная интеллектуально-танцевальная музыка. Залы освещены только лучами видео проекторов. Недаром говорят, что темнота – друг молодежи. Так легче остаться наедине с собой, или с кем-то, легче почувствовать себя свободным. Хотя в данном случае с гордостью можно заметить, что речь идет о тьме, но никак не о непросвещенности.

Знаток  левой философии Илья Будрайскис блеснул цитатами из Ленина, Троцкого и Воронского. Собственно, фразы, размашисто написанные белым по черному и черным по белому и являются сюжетом его холстов. Оттого, что автор высказывания обозначен, как и положено, справа внизу под текстом, там же, в углу картины, где художники ставят свою подпись, возникает странная двусмысленность. Как будто бы Ленин не только жив и будет жить, но и пишет сейчас картины. Такое вот коллективное творчество вместе с идеологическими предками.

Видео Давида Тер-Оганьяна под названием «Тени». Проектор показывает записанную ранее историю своего бездействия. Когда-то поток изображений был остановлен и в чистом белом свете танцевала молодежь, отбрасывая тени на экран. Каждый мог стать героем этого «прямого эфира». Теперь мы видим в записи силуэты этих людей, они до сих пор танцуют. И в своей бешеной энергии кажутся реальнее посетителей нынешней выставки, чье существование призрачно и сомнительно – ведь им лишь в редких случаях удается стать перед проектором так, чтобы отбросить тень на экран.

Далее – неприметный телевизор на полу у входа в следующий зал. Мужская нога в грубом ботинке и джинсе постукивает по полу, как бы в нетерпении, ожидая чего-то. Снято на черно-белую пленку. Ретро. Видимо, ждет давно. Чего?

Рядом большой видео-экран, на нем - табло электронного счетчика, где бешено меняются доли секунд и насмешливо застыли оставшиеся часы. Однако, что именно должно произойти, неясно. Может, всего лишь, обычный теракт, может быть – это намек на революцию. Но наверняка не Миллениум, это уже было пару раз, и не выборы Президента, это нам предстоит, но вряд ли сулит какие-то качественные изменения.

Один многоуважаемый арт-критик, выйдя из зала, сказал полупрезрительно, что левые идеи выставлены в неподобающе буржуазном месте. Видимо, мы слишком привыкли к тому, что честное искусство должно быть бедным, ютиться в подвалах и на чердаках. Но даже революция требует не только решимости, но и стартового капитала, в том числе и революция в области искусства.

В первый раз на моей памяти в Москве столь некоммерческие произведения выставлены достойно, не более того. Только необходимое, ничего лишнего – четыре видеопроектора, с потолка не капает, и достаточно квадратных метров для вдумчивого восприятия каждого произведения. Прежде существовал принцип отбора по классовой принадлежности при вступлении в партию. Стоит ли применять похожие методы в искусстве?  pARTy –  вечеринка молодых художников, которые не хотят быть возвышенно бедными, голодными и одинокими. Они против «трагичности, заложенной в противоречие между пробужденным миром сознания и косной ограниченностью средств». Более того, как мне кажется, они намерены попробовать воплотить в жизнь коммунистические лозунги не традиционным путем, чтобы не было богатых, а так, чтобы никто не бедствовал.

Ведь недаром все цитаты на холстах Будрайскиса посвящены взаимодействию капитала и искусства. Одна из них, из Троцкого, говорит о том, что «культура питается соками хозяйства и нужен материальный избыток, чтобы культура росла, усложнялась и уточнялась».

В день вернисажа pARTy открылось и помещение ранее бездомной Якут-галереи. Отсутствие у Якута собственного пространства воспринималось особенно трагично - странно представить, что искусство, сделанное словно для того, чтобы нравиться дамам с собачками в бриллиантах и их состоятельным мужьям, не может найти себе приюта. Однако с такими запросами любая крыша над головой – не вариант. Нужно что-то грандиозное. И снова контраст «упаковки» и «содержимого».

Одержимый евразийством Беляев-Гинтовт, грезящий о героях империи Рукавишников, на картинах - сусальное золото с кремлевскими звездами вперемешку, Иван Грозный, благодетель всея Руси… Все это разместилось в здании Газгольдера, на территории ныне бездействующего завода «АРМА». Круглые башни Газгольдера похожи на заброшенный замок, на чердаке которого гнездятся нетопыри. В плохо отапливаемом помещении от стен веет могильным холодом. На благородную бедность непохоже - шампанское в баре - по 600 рублей за бокал, в туалетах - хрустальные люстры и диваны с леопардовой обивкой на рококошных ножках.

Аристократы, дабы насладиться размышлениями о бренности жизни, специально строили руины в своих пейзажных парках. Но так ли уж способствует возвышенным думам контекст реальных руин? Пусть завод построен аж в 1868 году и заслуженно отправлен на пенсию, прогулка по его территории рождает самые мрачные ассоциации. Навязчивые атрибуты величия государства Российского на выставке кажутся особенно унизительными и гнусными, когда думаешь про реальную Россию, где множество заводов стоит разрушенными, производство на них остановлено, люди медленно агонизируют от бедности и безработицы.

Сила – не в символах, отсутствие реальных поводов для гордости за себя и свою страну может разрушить и извратить любые знаки.

По золотому фону – пашня до горизонта и церковка вдали. Рисунок сделан черной краской из отпечатков пальцев, хотя пальцы автора вряд ли когда-то дотрагивались до «родной земли». Больше похоже на огромное поле братских могил. И часовенка вдали, чтобы отпевать.

Березовая роща. Всматриваешься – черный рисунок на стволах оказывается черепами. Может это про тех, кто умер за Россию и душа его стала деревцем? Боюсь, что нет, это про тех, кому еще предстоит погибнуть за березку, за матрешку, за нефть.

В экспозиции есть не только русская национальная романтика. Ислам тоже можно поставить на службу эстетическому удовольствию. Паранджа – вовсе не то, что ущемляет права женщины. Это та пелена, за которой сладостно представлять губки, подобные спелым вишням. Их особенно приятно поцеловать, одновременно наслаждаясь сочетанием месяца на куполе мечети и полной луны на небе.

Сказки – это прекрасно, но когда взрослые люди пытаются скрестить государственную идеологию с волшебными историями, они забывают о том, что в реальной жизни умирают по настоящему, а живая вода и птица Феникс – всего лишь поэтические метафоры.

И на той и на другой выставке политика и искусство взаимодействуют. Но с противоположными результатами. Молодежь преобразовала вечеринки в способ осмысления ситуации в государстве, гвардия устаревших эстетов превратила серьезные размышления в опасный карнавал.











Рекомендованные материалы


Стенгазета
08.11.2021
Арт

Вечные 90-е

Творчество Межерицкого - странный феномен сознательной маргинальности. С поразительной настойчивостью он продолжал создавать работы, которые перестали идти в ногу со временем. Но и само время перестало идти в ногу с самим собой. Ведь как поется в песне группы «Буерак»: «90-е никуда не ушли».

Стенгазета
28.07.2021
Арт

Внутренний фронт

Зангева родилась в Ботсване, получила степень бакалавра в области печатной графики в университете Родса и в 1997 переехала в Йоханесбург. Специализировавшаяся на литографии, она хотела создавать работы именно в этой технике, но не могла позволить себе студию и дорогостоящее оборудование, а образцы тканей можно было получить бесплатно.