Авторы
предыдущая
статья

следующая
статья

27.10.2008 | История / Образование / Общество

Век сурка (III)

или Краткая история коловращения российских учебников истории

Окончание. Начало здесь и продолжение здесь

Перестройка и реставрация

Реформаторская энергия на начальном этапе горбачевской «перестройки» в значительной степени черпалась из обнародования преступлений большевистского режима, что поставило вопросы исторического знания в ряды проблем первостепенной общественной актуальности. Едва ли не половина материалов в еженедельных и ежемесячных изданиях, расходившихся тогда миллионными тиражами, была исторического характера. В частности, были изданы и научно-популярные сочинения, в корне подрывавшие все основные конструктивные опоры карамзинской схемы.

Была даже предпринята вполне успешная попытка свести воедино эти новые элементы, не составившие цельного образа, в виде «очерков» См.: История отечества: Люди, идеи, решения. Тт. 1-2. М., 1991.

Результатом свободной публичной полемики по этим проблемам стала выработка неформального общественного консенсуса, положения которого были прямо противоположны положениям, вытекающим из карамзинской схемы. Господствующими сделались представления, что:

- государственная власть – вовсе не главный субъект истории, она - продукт свободного творчества человека, преследующего в каждую эпоху разные цели;

- Россия – ни в коем случае не «осажденная крепость», а полноправный член мирового концерта наций, с которыми надлежит выстраивать отношения партнерства;

- всякий «особый путь», отличный от либерально-демократического «мейнстрима» - путь в «тупик», к авторитаризму, бесправию и бедности;

- наиболее эффективным способом распоряжения национальными ресурсами является частная собственность при полной свободе личной инициативы;

- права человека неотъемлемы, а борьба различных партий в обществе - совершенно естественный локомотив его развития, никакое насилие недопустимо, поскольку к насилию всегда прибегает тот, за кем нет «правды» (ни рациональной убедительности, ни нравственного обаяния);

- террор, неизбежно сопряженный с «административно-командной», как говорили в начале перестройки, или, как стали говорить позже, с тоталитарной системой, является не просто тормозом развития, но абсолютным злом и абсолютно недопустимой формой социального «менеджмента»;

- победа СССР во Второй мировой войне не может служить доказательством эффективности системы, ибо победа одержана ценой непомерных потерь, благодаря народному самопожертвованию и вопреки «системе».

Обучение по советским учебником сделалось психологически невозможным в этой обстановке, и в мае 1988 года экзамены и обязательные программы по истории для средних школ были временно отменены. В 1994 г. вышли первые учебники российской истории, методологически основанные на этом новом общественном консенсусе.

Юрганов А.Л., Кацва Л.А. История России VIII-XV вв. М.:1994;.Юрганов А.Л., Кацва Л.А. История России XVI-XVIII вв. М., 1994; Долуцкий И.И. Отечественная история. ХХ век: Ч. 1-2: Учеб. для 10 кл. сред. шк. М.: Мнемозина, 1994.

Учебники средневековой истории менялись сравнительно мало, в разных учебниках авторы отказывались от разных элементов карамзинской схемы, но пособие, полностью лишенное рудиментарных ее остатков, так и не появилось. И потому особенно сильное впечатление новизны производили учебники новейшей истории. Их содержание и те выводы, к которым они подводили читателя, оказались в резком конфликте с идеологическим содержанием учебников средневековой и новой истории и стереотипами восприятия истории, господствующими в среде принимающей решения.

Разрешить эту коллизию было сравнительно легко, пересмотрев учебники средневековой России и приведя их в более полное соответствие с научными представлениями и новым общественным консенсусом. Однако власти пошли по прямо противоположному пути и принялись за переписывание учебников новейшей истории в соответствии с карамзинской традицией.

30 августа 2001 года премьер-министр Михаил Касьянов  на заседании кабинета вдруг произнес покаянную речь по поводу того, что «правительство вовремя не обратило внимания на учебники новейшей истории». Особенно возмутило бывшего премьера описание постсоветской эпохи (прямо объект не указывался, но по некоторым косвенным признакам можно утверждать, что премьера познакомили с учебником Игоря Долуцкого), недостаточно героическое, не дававшее предмета для гордости. Страна пришла в недоумение, поскольку примеров для воспитания гордости героическими предками предки в означенный период дали немного. Но Министерство образования немедленно объявило конкурс на новый учебник новейшей отечественной истории. Образцовый учебник по положению о конкурсе должен был «опираться на новейшие достижения современной исторической науки» и одновременно «способствовать воспитанию патриотизма, гражданственности, общенационального самосознания, исторического оптимизма».

Победителем министерского конкурса 15 марта 2002 года оказался авторский коллектив под руководством Никиты Загладина. Но этот продукт не вполне удовлетворил власти, и 27 ноября 2003 года президент Владимир Путин сформулировал задачу более отчетливо. На встрече с историками в Российской государственной библиотеке он заявил, что «в свое время историки напирали на негатив, так как была задача разрушить прежнюю систему... Сейчас у нас иная - созидательная задача. При этом необходимо снять всю шелуху и пену, которые за эти годы наслоились», а учебники «должны воспитывать у молодежи чувство гордости за свою историю и свою страну». Характер новой политики отчетливо обозначился 2 декабря 2003 года, когда министр образования Владимир Филиппов изъял учебник Игоря Долуцкого из списка рекомендованной школьной литературы.

Различие двух учебников заключалось в том, что Долуцкий в предельно острой форме отстаивал «перестроечный консенсус», а Загладин восстанавливал «брежневский».

Два учебника совершенно различно понимают смысл истории и назначение школьного курса. У Загладина «знание истории предполагает не только освоение определенной суммы фактов о прошлом, но и умение разделить их на главные и второстепенные, объяснить их значение для настоящего и будущего, выделить основные тенденции развития нашей страны в различные периоды ее жизни». Формула очевидным образом отражает кризис, возникший в среде советских историков со стажем после того, как казенный марксизм рухнул вместе режимом компартии: дескать, новой всеобъемлющей теории пока нет, давайте тем временем будем говорить просто о фактах (требование не просто профессионально неграмотное, но замутняющее существо исторического знания).

Долуцкий формулирует эту проблему вполне ясно: «Наконец-то мы осознали, что ни ученые, ни учителя не обладают абсолютной истиной. К ней надо идти, продираясь сквозь хитросплетения мифов, порожденных многолетней фальсификацией отечественной истории. Поэтому в основе учебника – диалог с читателями и совместный поиск. Тот, кто ожидает окончательных решений, будет разочарован. Нет в учебнике и единственной точки зрения. Факты, представленные в нем, позволяют делать различные выводы».

Загладин сам подразделяет факты на «важные» и «второстепенные». «Второстепенные факты» из изложения изымаются, и список этих умолчаний весьма характерен. Гражданская война в лучших советских традициях преподносится как столкновение только красных и белых. О «зеленых» упоминается вскользь, дескать, не было у них «одной идеологии». Между тем в науке давно установился, а с недавнего времени стал попадать и в учебники более корректный взгляд на гражданскую войну как на распрю не двух, а трех лагерей, и достаточно, как это делает Долуцкий, процитировать воззвания Махно и Миронова, чтобы даже не самому смышленому десятикласснику стала понятна идеология «зеленых» - собственно крестьянских масс.

В учебнике Загладина нет ни слова о «репрессированных народах» (ни о высылке в сталинскую эпоху, ни о частичном «реабилитансе» - в хрущевскую) и оттого «подъем национализма в автономных республиках России» в 1990-91 годах, а затем чеченский сепаратизм выскакивают как бес из коробки, вовсе без исторического объяснения, совершенно немотивированными. У Долуцкого предыстория кавказского конфликта изложена довольно подробно, вплоть до таких важных деталей, что «в 1956 году следственная комиссия по расследованию обстоятельств выселения обнаружила в чеченских аулах кости заживо сожженных женщин, детей, стариков».

У Долуцкого главное действующее лицо Отечественной войны – народ, и в фокусе его подвиги и страдания. Загладин возвращается к «брежневской» трактовке войны, в фокусе оказываются государственные заботы Иосифа Сталина и «полководческий гений» маршала Жукова.

Народу места нет. В частности, нет ни слова о блокаде Ленинграда. Главным героем у Загладина выступает государство.

Впервые в постсоветскую эпоху в учебнике Загладина делается попытка оправдать при помощи «исторической закономерности» преступления сталинского режима: «Глубинной предпосылкой массовых репрессий 1936-38 гг. были противоречия, возникшие в ходе социалистической модернизации». При этом вдруг неожиданно сообщается, что «продолжали действовать концентрационные лагеря». Откуда они взялись и когда, не сказано.

Апогея любовь к власти достигает, естественно, в описании событий после 1999 года. Тут прямо нам сообщается, что власть и общество выстроили новую модель отношений (таково заглавие раздела). Но удивительным образом «новая модель» исчерпывается тем, что «борьба с коррупцией и криминалитетом в сфере предпринимательства сочетается с мерами, призванными стимулировать деловую активность». При этом уничтожение медиа-холдингов Б.А.Березовского и В.А.Гусинского, приведшее к уничтожению в России независимого от властей телевидения, также проходит по разделу «борьбы с коррупцией».

В целом приходится констатировать, что учебник Долуцкого при всех его недостатках полностью порывал с карамзинской традицией и действительно был «шагом к созданию комбинированного учебника истории нового типа, т.е. учебника, обучающего думать и поэтому построенного на основе синтеза собственно учебника (текстов), хрестоматии (разнообразных исторических источников) и задачника (проблемные познавательные вопросы и задачи)».

Учебник Загладина представляет собой по существу бессмысленный катехизис, набор брежневско-сталинских аксиом, которые надо зазубрить и веровать «ибо нелепо».

Однако до полного и открытого отрицания «перестроечного консенсуса» учебник Загладина не возвысился. И потому кремлевская администрация изготовила новый продукт, который презентовала публике летом 2007 года.

Филиппов А.В. Новейшая история России.. 1945-2006 : книга для учителя. М.: Просвещение, 2007. Основные идеи этого наставления учителям уже преобразованы в учебник для детей: История России. 1945-2007 : учебник для учащихся общеобразовательных учебных учреждений / под ред. А.А.Данилова, А.И.Уткина и А.В.Филиппова. М., Просвещение, 2008. Нет ни малейшего сомнения, что этот опус, мгновенно получивший министерский гриф после ускоренной «апробации» в провинции (достать его в Москве долгое время было практически невозможно) и изданный ныне гигантским тиражом, сделается основным школьным пособием, на основе которого будут составляться вопросы Единого государственного экзамена.

Пособие для учителей Александра Филиппова полностью отринуло перестроечный консенсус и предложило новую модель прошлого, к которому нынешняя власть желает принудить российское общество. Его основные черты:

- история есть борьба «цивилизаций», несходных социальных миров, уподобляемых животным организмам;

- Россия вновь представлена «осажденной крепостью», находящейся в кольце врагов, главнейший и опаснейший их которых - США;

- из этого следует абсолютная неизбежность и необходимость «русской модели управления», сопряженной с периодическими «мобилизациями» населения и сосредоточением ресурсов в руках авторитарного государства;

- террор оправдан как средство формирования эффективной элиты общества – класса людей, «преуспевших в невозможном»;

- победой во Второй мировой войне СССР обязан сильной государственной системе и лично мудрому Сталину.

Есть все основания полагать, а работники издательства «Просвещения», правда на условиях анонимности, утверждают, будто это уже дело решенное, что учебник Филиппова в ближайшие годы или будет единственным допущенным в школу, или будет создано несколько вариантов пособий по этой же модели, чтобы сохранить формальный «плюрализм». Победоносное наступление филипповской партии на школьную историю, во всяком случае, продолжается. В июле на сайте издательства «Просвещение» появилась анонимная записка «О концепции курса истории России 1900-1945 гг.» Детальный критический разбор этого спецпропагандистского опуса, в соответствии с которым имеет быть составлен группой авторов во главе с профессором Александром Даниловым следующий учебник, уже проделан учеными-историками. Мы же лишь укажем, что важнейшие конструктивные элементы, свойственные советско-карамзинской модели российской истории, доведены в «концепции» уже до карикатурной отчетливости.

Протесты бесполезны. У общества ныне отняты все легальные инструменты, позволяющие остановить распространение нового «единственно верного учения».         

Между тем издержки от возвращения к «карамзинской» конструкции в арсенал школьного воспитания очень велики. Российский гражданин, знакомый только с «карамзинской» версией родной истории, а таковых, безусловно, большинство, не только получает совершенно извращенное представление о существе истории – свободной деятельности человека, - но и лишается причастности к великой и древней традиции российского «народоправства». Не удивительно, что при таком представлении о прошлом либеральные идеи встречаются настороженно, как не соответствующие национальной традиции, поскольку, как выразился один популярный политик, «естественный путь для нас — самодержавие».

Устаревший образ российской истории вступает в явное противоречие с демократическими «инстинктами» российских граждан (состояние это уже названо «исторической неврастенией») и блокирует усилия либеральных идеологов.

Безусловно желательно было бы для успешного развития гражданского общества содействовать распространению образа российской истории, более сообразного с представлениями, выработанными современной наукой и нравственно основанными на «перестроечном» консенсусе».

Однако вероятность такого пересмотра в ближайшем будущем невелика, поскольку научное историческое сообщество в России не сложилось в экспертную корпорацию, заслужившую доверие общества. Оно остается с советских времен конъюнктурно «коррумпированным» властью и готово исполнять любые ее заказы (вследствие чего, в частности, сугубо неофициальные исторические фантазии Льва Гумилева и Анатолия Фоменко рассматриваются публикой как научные исследования).

Само общество, находящееся под властью традиционных представлений об истории как о «памяти о славных деяниях героических предков», не готово сформулировать заказ на построение учебного курса нового типа.



Источник: Полит.Ру, 15.10.2008,








Рекомендованные материалы



Шаги командора

«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.


Полицейская идиллия

Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»