Авторы
предыдущая
статья

следующая
статья

15.05.2007 | Колонка

Пастыри на минном поле

Подозрительность РПЦ в отношении прессы скрывает за собой более глубокую и важную проблему

Слухи о смерти патриарха Алексия II взбудоражили не только церковь, но и далекую от церковной жизни публику.

Патриарх вернулся в Москву из отпуска, благополучно отслужил литургию в Покровском монастыре, а скандал, вызванный слухами, не утихает.

Это понятно. Дело действительно крайне неприятное, и докопаться до истины – что же на самом деле произошло и кто виновен – хочется многим. Любопытно другое. В ходе этих «раскопок» особенно ярко проявляются те фобии и антагонизмы, которые существуют как в церковной среде, так и в отношениях между церковью и обществом.

Подозреваю, что слух зародился стихийно. В самом деле, присутствие патриарха на отпевании Бориса Ельцина ожидалось. Когда этого не произошло, начали искать причину. Поскольку в патриархии не любят афишировать, где и как отдыхает, а тем более лечится предстоятель РПЦ, поползли домыслы и рассуждения с далеко идущими выводами. Как это часто бывает в подобных случаях, сработал эффект снежного кома, который и покатился со Швейцарских Альп, по ходу дела превращаясь в лавину, которую, конечно, многие пытались использовать в собственных целях. Преклонный возраст патриарха заставляет многих в РПЦ готовиться к выборам следующего главы церкви. Существуют разные группировки с разными интересами, и им важно знать, каков будет расклад сил, когда наступит день X.

Слух о наступлении этой малоприятной даты может быть использован с большой выгодой. В этом, увы, церковная политика мало отличается от светской.

Но вот патриарх в полном здравии возвращается в Москву и иронично беседует с прессой по поводу своей несостоявшейся кончины. Казалось бы, на этом можно поставить точку, однако тут и начинается самое интересное – поиск злонамеренных лиц, учинивших непотребство. Причем представители РПЦ ищут их вовсе не в церковных стенах. Они изо всех сил настаивают: лица эти пребывают за их пределами.

Прежде всего, конечно, за океаном. 17 мая в Москве должно состояться подписание Акта о каноническом общении двух ветвей русского православия – РПЦ и РПЦЗ. Зарубежная церковь шла к этому долго и мучительно, она не только крайне консервативна, но и весьма демократична по внутреннему устройству. Судьбоносное решение принималось не одними иерархами, в нем практически на равных участвовали миряне. Многие остались недовольны, в церкви произошли нестроения. Это вызывало недоумение в РПЦ, где решения принимаются централизованно. Росли подозрения в происках и заговорах. И сейчас, когда объединение вот-вот состоится, эти подозрения достигли апогея. Ясное дело, что именно заокеанские недруги распустили слухи о патриаршей кончине. Попытались напоследок сорвать великое дело.

Но действовали они, как водится, не в одиночку. Кроме внешнего врага у РПЦ есть и внутренний – российская пресса. Причем главный враг именно она, так как возможностей навредить у нее больше. Глава патриаршей пресс-службы отец Владимир (Вигилянский) высказался на этот счет предельно откровенно, назвав двух главных обидчиков – «Московский комсомолец» и «Эхо Москвы» – и потребовав, чтобы руководители этих СМИ подали в отставку.

Поиск внутренних и внешних врагов в России дело привычное. Легче жить, зная, что ты ни в чем не виноват, а виноваты окружающие. Но за легкую жизнь рано или поздно приходится расплачиваться. Церковное объединение, конечно, состоится.

Но подозрительность в отношении зарубежников вряд ли будет способствовать уврачеванию церковных ран, растравлявшихся не одно десятилетие.

Напротив, усилит встречную подозрительность. Взаимная паранойя – не лучший способ преодоления последствий раскола. Она ведет к возникновению расколов новых. Видеть в тех, с кем предстоит воссоединяться, злонамеренность и желание ловить рыбку в мутной воде, дестабилизирует процесс воссоединения. Ведь он не закончится с подписанием акта в Москве, торжественная церемония – лишь его начало.

Подозрительность РПЦ в отношении прессы скрывает за собой более глубокую и важную проблему. Речь идет о недоверии к светскому обществу в целом.

Вместо того чтобы смотреть на него как на поле для миссионерской деятельности, а следовательно, быть открытым для диалога с ним, РПЦ видит в этом обществе лишь поле минное.

И для перехода через него вооружается разного рода миноискателями. В первую очередь она хочет обезопаситься от СМИ, решительно не желая понять, чтó такое право граждан на свободу информации. Делается это разными способами, самый невинный из которых – морализаторство. Он и был использован в истории с патриархом. Требовать от редакторов «провинившихся» СМИ уйти в отставку, то есть покаяться в безнравственности, – типичный пример морального шантажа.

В последние годы роль церкви в обществе растет. Русское православие традиционно не отличалось большой социальной активностью. Десятилетия, проведенные под пятой безбожного режима, понятное дело, не способствовали ее усилению. Сейчас возможность для этого есть. Но, чтобы ею полноценно воспользоваться, надо избавиться от многих болячек прошлого.

Прежде всего, от недоверия к окружающему миру, порожденному страхом перед ним.

Речь не только о том мире, что лежит за морями-океанами, но, что гораздо важнее, о том, что под боком – у самых церковных стен. Нести в этот мир благую весть, вооружившись миноискателями, как-то не по-христиански. И крайне непродуктивно.  



Источник: Газета.RU, 07.05.07,








Рекомендованные материалы



Шаги командора

«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.


Полицейская идиллия

Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»