Авторы
предыдущая
статья

следующая
статья

27.12.2006 | Балет

Путеводитель по елке

В предновогоднем балетном ассортименте есть «Щелкунчики» сладкие и горькие, в шоколаде и в скорлупе

   

Судьба балета «Щелкунчик» напоминает историю его главного персонажа — романтического принца, превращенного в детскую игрушку. Мариус Петипа задумывал постановку к столетию Великой французской революции. Сценарий он писал по сказке Александра Дюма, превратившего фантасмагорию Гофмана в мелодраму.

Когда выяснилось, что цитаты из «Марсельезы» и танцы санкюлотов не пройдут на императорской сцене, пожилой хореограф охладел к замыслу.

Он оставил лишь рождественскую феерию с танцами в царстве сластей и сплавил постановку второму балетмейстеру Льву Иванову. Музыку заказали Чайковскому, только что написавшему «Пиковую даму» и мучительно размышлявшему о роке и смерти. Композитор выполнил сценарные предписания, но от своих тем не отвлекся. Трагические интонации слышатся даже в самых безмятежных сценах «Щелкунчика», а в кульминациях звучат прямо-таки трубы апокалипсиса.

Поставить этот балет «по Чайковскому» означало бы совершить не бутафорскую, а настоящую художественную революцию. Лев Иванов, талантливый хореограф и тонкий музыкант, постановщик классического «Лебединого озера», должно быть, оценил проблему как никто другой. И не взялся ее решать. Он заключил симфонию Чайковского в конфетную обертку феерии. Апокалипсиса никто не заметил. Спектакль не имел успеха и тихо сошел со сцены.

С тех пор каждый, кто ставит «Щелкунчика», бьется над тем, как «расколдовать» этот балет, высвободить романтические страсти из оболочки рождественской игрушки.


Симфония о елке

Самый серьезный «Щелкунчик», поставленный Юрием Григоровичем и Симоном Вирсаладзе в 1966 году, идет в Большом театре до сих пор. Григорович и Вирсаладзе попытались проникнуть в философские глубины сказки Гофмана, музыки Чайковского и совместить одно с другим. Они были первыми, кто ушел от феерии и сочинил новый сценарий. В их «Щелкунчике» действие представлено как путешествие героев по елке. Преодолевая путь к вершине, они проходят разные испытания. Сюжет развивается как драма взросления героини, вырастающей из своих детских грез.

Здесь есть множество старых добрых театральных чудес: снег из нарезанной бумаги, полеты персонажей над сценой, танцы с горящими свечами, растущая на глазах зрителей елка, Мышиный король, поднимающийся из люка в клубах пара, и тому подобное.

Мыши Большого театра — самые живописные и страшные по сравнению с мышами из других московских постановок, а Щелкунчик-кукла в исполнении танцовщицы-травести — самый забавный и трогательный. Пару лет назад в Большом установили новую мощную светоаппаратуру, отчего декорации, выдержанные в духе детских рисунков, стали казаться выцветшими, а игра теней и полутонов потускнела. Но со сложной хореографией артисты справляются успешно, а молодые балерины Нина Капцова и Анастасия Горячева представляют виртуозную партию Маши как серьезную драматическую роль.

Несмотря на ажиотажный спрос, Большой в канун новогодних праздников из года в год показывает «Щелкунчика» пять-шесть раз, а не пару десятков, как делают во всем мире.


«Щелкунчик» в изгнании

Самые интересные петербургские «Щелкунчики» идут не на главной балетной сцене города. Напротив Мариинки, в Театре консерватории, можно видеть версию Никиты Долгушина, попытавшегося стилизовать спектакль XIX века. В Театре оперы и балета имени Мусоргского идет постановка Игоря Бельского, ровесника и однокурсника Юрия Григоровича. Это тоже философская поэма, но не о взрослении, а о любви. Здесь подчеркнуты трагические музыкальные моменты, Дроссельмейр выведен злым провокатором, вальс снежинок выглядит не идиллическим порханием балерин в белых пачках, а бураном, грозящим разлучить и раздавить героев. Чтобы оттенить драматические эпизоды, Бельский поставил смешные и красочные сцены новогоднего праздника Маши и ее друзей, остроумные танцы кукол.

Мариинский театр пощадил зрителей и не стал под Новый год пугать их последней версией «Щелкунчика», оформленной Михаилом Шемякиным.

В этой постановке сцена загромождена чудовищными тушами, предназначенными к разделке, яркими витыми колоннами, напоминающими казино Лас-Вегаса, фирменными шемякинскими масками, на сей раз изображающими крысиные морды, и тому подобной нечистью.

Танца почти нет (хотя бы потому, что для него на сцене забыли оставить место); есть дефиле персонажей в громоздких костюмах.

Подобные версии «Щелкунчика», где главное не танец или концепция, а лишь причудливые декорации, показывают в канун Рождества сотни заурядных трупп Европы и Америки. У них нет денег на хороших хореографов и танцовщиков, а заработать «на елках» хочется. Однако за рубежом подобные шоу создаются на один сезон, а у нас выдаются за вечное искусство.

На радость балетоманам в Мариинском театре после Нового года пойдет старый «Щелкунчик» в постановке Василия Вайнонена. Это дивертисмент, созданный еще до того, как стало модным придумывать новые концепции «Щелкунчика». Он основан на находках предшествующих постановок и развивает лучшие мотивы хореографии Льва Иванова. Это и есть классический петербургский «Щелкунчик»: не столько сон героини о сказочном царстве, сколько воспоминание о феерической эпохе императорского балета. Его теперь танцуют учащиеся Академии русского балета. Оформление Симона Вирсаладзе, где сквозь радужную дымку проступают морозные узоры, тени еловых лап, огни и разноцветные игрушки, выдержано в стиле «Мира искусства». Оно делает зрелище праздничным, но в то же время создает ностальгическую атмосферу.


Веселые картинки

Версия Вайнонена использована и в большинстве новых московских «Щелкунчиков», которых теперь в столице около десятка. Самый представительный — в Театре балета Натальи Касаткиной и Владимира Василева. Они поставили спектакль не о победах Щелкунчика над мышами (они здесь не страшные, а забавные) и не о любви. У них получился праздничный детский утренник. Яркие декорации Льва Солодовникова и костюмы Елизаветы Дворкиной напоминают милые, но аляповатые картинки из книжек для самых маленьких. Сюжет обозначен приблизительно: неясно, видит ли героиня оживших кукол во сне или разыгрывает сказку о Щелкунчике вместе со своими сверстниками в маскарадных костюмах.

Действие выглядит так, будто его придумал ребенок, постоянно отвлекающийся от главной темы сочинения на посторонние детали.

Однако смотреть спектакль приятно: танцы изобретательны, исполнители артистичны.

Спектакль Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, поставленный Дмитрием Брянцевым, тоже основан на версии Вайнонена. Но и декорации, и жанровые эпизоды здесь гораздо скучнее, чем у Касаткиной и Василева. Выручают лишь обаятельные исполнительницы главной партии — трогательная Наталья Ледовская и аристократичная Татьяна Чернобровкина.

Самая аляповатая московская постановка такого рода — в театре «Кремлевский балет» под руководством Андрея Петрова. А самые курьезные версии — в Камерном балете «Москва» и антрепризе Гедиминаса Таранды. Из-за нехватки исполнителей тут порой отсутствуют те или иные персонажи, а те, что есть, будто позаимствованы из других спектаклей. Артистов приглашают со стороны. Но не спешите радоваться известным именам на афишах. Иногда это только приманка. Бывало, знаменитые танцовщики узнавали, что были объявлены как участники очередного «Щелкунчика» лишь после того, как новогодние спектакли заканчивались.



Источник: "Еженедельный Журнал" №050, 25.12.2002,








Рекомендованные материалы


17.05.2016
Балет

В гостях у папы

В гости норвежцев позвал берлинский Штаатсбалет, которым второй сезон руководит испанец Начо Дуато. Балет Ghosts в его духе – мрачновато, междисциплинарно, но не опасно и вполне консервативно. И очень стильно.

23.02.2015
Балет

Балет как резюме

Испанец Начо Дуато под огнем критики уже с января 2013-го, когда его официально представили в качестве преемника Владимира Малахова. Получить место оказалось легче, чем доказать критике, что ты его заслуживаешь, — никакие достижения в расчет не брались. Вундеркинду 90-х явно показывали, что он не на своем месте. Во всяком случае, в Берлине.