Авторы
предыдущая
статья

следующая
статья

16.03.2006 | Архив "Итогов" / Просто так

Женская Jobis

Большая часть моей жизни прошла в другой Москве. Это был наш родной город

Именно это бросалось в глаза и шокировало неприличием. Слово "одежда" прочитывалось уже потом. "Женская Jobis одежда" - наивно красовалось на вывеске.

Я восхищаюсь чуть не ежесекундно меняющимся городским ландшафтом где стол был яств, там вполне может случиться совсем не метафорический гроб, ритуальная то есть контора. Предпочтительны почему-то именно такие, антонимического характера, перемены.

Большая часть моей жизни прошла в другой Москве. Там было мрачновато, уныло, но тем ценнее была заповедная красота Кремлевских соборов или арбатских переулков. Мы даже гордились тем, что научились любить такой вот грязный, варварский, с хамским выражением лица город.

Мы обживали в нем потрясающие уголки, неповторимые дворы, киногеничные виды из подворотни на флигель с эркером и голубятню. Это была только наша Москва: двор с памятником грустному Гоголю, остатки монастырских строений возле Трубной площади, Старосадский переулок. Она ничего общего не имела ни с временем, ни с нравами.

Это был родной город, гуляя по которому мы физически ощущали его родственную теплоту, в нем легко орались в ночи песни, а начало лета знаменовалось поджиганием белой дорожки тополиного пуха, лежащей вдоль тротуара. И был наш город удивительно рационально заселен: маршруты прогулок конечным пунктом всегда имели какой-нибудь дружественный дом, где можно было отдохнуть и выпить - хоть бы и чаю.

Перемены начались еще до перестройки, как-то вдруг опустел центр, все куда-то переехали - кто в Ясенево, кто в Хайфу, кто за океан. И чем больше муссировалась тема "вернем центр москвичам", тем страшней становилось вечерами на зловеще пустынных улицах, по которым кружил описанный Платоновым мусорный ветер.

Провинциальная привычка гулять по городу была забыта, чему, конечно, немало способствовал наш ужасный климат ("того и гляди снег пойдет", как справедливо заметил один чеховский персонаж), но не только. Не хочется и вспоминать, как унизительно бывало передвижение по скользкой грязевой каше, покрывающей чуть не полгода московские тротуары.

... Я разделяю справедливое негодование тех, кто ругает городские власти за нецивилизованное решение проблемы сохранения памятников и за популизм в архитектуре. Избавитель явился к красавице на роликовых коньках и вместо живой воды окропил ее кока-колой. Не по правилам это, конечно,  зато от его неэстетичных усилий стала красавица оживать. И дело не только в том, что вышли из анабиоза дворники и стали чистить улицы, на которых теперь почти повсюду горят почти все фонари. Наконец стало заметно, как большие деньги, которые всегда стекались в Москву, стали крутиться и немножечко в пользу города тоже.

Мне интересно, сможет ли наша диковинная столица зажить когда-нибудь степенной жизнью европейских городов? Чтоб на углу - пивная, в переулке - цветочная лавка, в центре квартала почта, а об эстетических предпочтениях мэра ничего никому неизвестно?

Сможет ли обойтись без помоек возле уличных кафе? Без продуктового магазина "Кураре" и коммерческой палатки "Армагеддон"? Без женской Jobis, наконец?

Не дает ответа.



Источник: "Итоги", №29, 26.11.1996,








Рекомендованные материалы



Имя розы

Однажды она спросила: «Ты ел когда-нибудь варенье из роз?» Ничего себе! Варенье из роз! Какой-то прямо Андерсен! Варенье! Из роз! Неужели так бывает? «Нет, - ответил я с замиранием сердца, - никогда не ел. А такое, что ли, бывает варенье?» «Бывает. Хочешь, я привезу тебе его в следующий раз?» Еще бы не хотеть!


Грибной дождь

Можно, конечно, вспомнить и о висевшем около моей детской кроватки коврике с изображением огромного ярко-красного гриба, в тени которого, тесно прижавшись друг к другу, притулились две явно чем-то перепуганные белочки. Что так напугало их? Коврик об этом не счел нужным сообщить. Одна из первых в жизни тайн, навсегда оставшаяся не раскрытой.